А кому сейчас легко? - Страница 44

Разъяренный соискатель набрал телефон той же фирмы и выразил свое возмущение.

– Могли бы позвонить и сказать, что я не подхожу! – вопил Пашка. – Обещали, между прочим! Чтобы я не ждал около телефона как последний идиот!

– Ой, – залепетала девушка, – извините, но ваша анкета затерялась. Мне очень жаль… Вы не могли бы еще раз оставить информацию?

Снова требовалось позвонить на мобильник кадровику, который опять был где-то в разъездах. И снова Пашку продержали на телефоне около часа. Однако он довольно потирал руки: теперь-то уж точно его возьмут! Увы, его снова ждал облом: звонка с предложением выходить на работу так и не последовало.

В третий раз он набрал номер фирмы и услышал в ответ, что…

– …что анкета опять потерялась! – радостно подхватила я.

– Точно! Похоже, в этой фирме работают одни му… – Пашка едва сдержался, чтобы не выругаться. – В общем, вы меня поняли. Чего им надо, они сами не знают. И постоянно теряют бумаги. Увольнять надо таких разгильдяев, вот мое мнение! Потому что время – деньги.

Кажется, до него так и не дошло, что его развели.

– А работу ты все-таки нашел? – сочувственно спросила я.

Пашка безнадежно махнул рукой, а Галина Егоровна, отвесив ему подзатыльник, подытожила:

– На фига козе баян? Она и так веселая.

Глава 23

Утро вторника выдалось таким же омерзительным, как и вчерашнее. Меня не покидало паршивое ощущение, будто я – крыса, которая бегает по лабиринту, а кто-то наверху пристально за ней наблюдает и хихикает: «Ну-ка, посмотрим, сможет ли она найти выход? Ха-ха, опять не смогла!»

Сколько надежд я связывала с Иннокентием Лавочкиным! Он так хорошо подходил на роль убийцы. Но все мои старания оказались коту под хвост, и я снова вернулась к тому, с чего начинала. Впрочем, оставалась одна маленькая зацепка. Если Лавочкин солгал и Ветерков не сыпал Елене Михайловне наркотик, тогда… В общем, мне придется еще раз поговорить с этим прохиндеем Ветерковым.

К издательству «Работа» я подходила на ватных ногах. Мне чудилось, что вокруг здания выставили оцепление и при моем приближении солдатам дан приказ – стрелять на поражение. Однако трехэтажное здание издательства, бывший графский особняк, выглядело вполне мирно. На вахте дежурил молодой охранник, кажется, его звали Иван. Увидев меня, парень улыбнулся:

– Ого, какие люди! И без охраны.

При слове «охрана» я напряглась. А вдруг меня сейчас под белы руки и посадят в «воронок»? Но Ваня прошептал:

– Да не бойся ты, я на твоей стороне. У нас тут такое! Августа увольняет всю охрану без выходного пособия. Говорит, нерентабельно держать этих дармоедов в кризис. Я работаю последние две недели, потом тоже окажусь на улице. Так что я тебя отлично понимаю и сочувствую.

Ну вот я и получила еще одно отпущение грехов.

– К Ветеркову можно пройти? – спросила я.

– А его нет. Сегодня вообще никого из руководства нет: ни начальника службы безопасности, ни главного бухгалтера, ни директора по продажам – никого! Все понимают, что их дни на фирме сочтены, и бросились искать себе другие места. А где же их перед Новым годом найдешь? Да еще такие тепленькие, как здесь было.

– Почему это дни сочтены? – удивилась я.

– Так ведь Августа скоро продаст издательство, это уже все знают. А новый владелец наверняка приведет свою команду.

– Кому продаст?

– Говорят, журналу «Зарплата», знаешь такой?

Я задумчиво кивнула. Значит, Антонова-Овсеенко сказала мне правду, Августина не хочет продолжать дело матери и продает бизнес конкуренту. Вот интересно, господину Свиягину просто так подфартило или он предпринял определенные шаги, чтобы «Работа» перешла в руки Августы? Другими словами, заказал он убийство Елены Михайловны или нет?

Тут меня осенило: мерзавец Ветерков неспроста подбросил ей наркотик в бокал! План, видимо, был такой: пока директриса находится в одурманенном состоянии, вынудить ее подписать документы о продаже газеты. Но, должно быть, бизнес-дама решила больше не пить шампанское, переключившись на клюквенный морс. И тогда Ветерков пошел на крайние меры…

Я помчалась на Госпитальный Вал, рассчитывая застать руководителя проектов дома. Около подъезда я увидела его домработницу с мальчиком, в котором признала ветерковского сына. Мальчишка с какой-то девочкой увлеченно лепили снежную бабу, а домработница – и, очевидно, по совместительству няня – что-то громко рассказывала другой женщине. Я прислушалась.

– Разбила я, значит, чашку, облезлую, – возмущалась прислуга, – ну, случайно получилось. Так они из моей зарплаты вычли тысячу рублей! Я спрашиваю: «Почему так много? На эти деньги можно целый сервиз купить, французский!» А хозяйка надменно так отвечает: «Из этой чашки мой папа чай пил, она мне дороже любого французского сервиза». А я и думаю: «Вот и пользовалась бы папиной чашкой сама, чего же мне старье подсунула?»

Ее собеседница, скорее всего мамаша девочки, очевидно, была из числа тех людей, которые любят подливать масло в огонь.

– И в отпуск тебя не отпустили, – с особенным удовлетворением напомнила она.

Нянька махнула рукой:

– Да что отпуск, я тут болела пять дней, температура под сорок, даже «скорую» пришлось вызывать, а они эти дни у меня из зарплаты вычли. И вообще сказали, что с января уменьшат оклад на четверть. Кризис, мол, нам всем придется затянуть пояса потуже. Ага, а сами-то не очень затягивают! Продукты покупают в дорогущем супермаркете «Глобус Гурмэ», хотя под боком есть «Копейка». На днях вообще квартиру на Арбате купили, представляешь? Видать, неправедные деньги им руки жгут, хотят быстрее от них избавиться. Прямо в воскресенье вызвали нотариуса домой и оформили сделку, не могли до понедельника подождать. Вот правильно говорят: кому пожар, кому погреться! И на работу хозяин сегодня не пошел, дома остался. Конечно, зачем ему работать, когда деньги сами с неба сыплются?!..